Мысли вслух на Тит 1:15

Мы очень любим Христа, и часто из-за этой любви нам становится очень жаль Его в Его страданиях, так хочется, чтобы каким-то чудом Он их избежал. В чем-то мы уподобляемся Петру, когда он говорил: «да не будет этого с Тобою» ( 16:22), только мы восклицаем: если бы можно было Тебе избежать такого страдания! И кажется нам в эти мгновения, что стоило остановить Иуду – ничего бы не было. Иуда становится объектом нашего невольного мстительного чувства.

Но мы должны не забывать главного. Страдание Христа было вольным. Во всей драме Иуда не играл никакой решающей роли, а был просто жертвой, жертвой своей слабости. Поэтому неверно видеть в нем воплощение мирового зла или что-то подобное. Если бы не Иуда все произошло по другому сценарию, но смысл Искупления, как величайшего события в истории человечества, от этого не поменялся бы.

Еще один вопрос, часто возникающий в связи с Иудой, относится к свободе его воли. Не был ли он простым орудием в руках провидения. Ведь Христос говорит о том, что он был «сыном погибели, да сбудется Писание» ( 17:12). Конечно, и это не так. Никогда человек не является простым орудием в руках Божьих, для Него слишком ценна каждая личность, которую Он создал «по образу Своему и по подобию». Некоторые экзегеты полагают, что, когда Христос обмакнул кусок и дал его Иуде, Он сделал это не для того, чтобы удивить учеников своим всезнанием, а чтобы дать Иуде шанс одуматься, ведь разговор шел тихо, как это станет видно, если мы как следует вчитаемся в текст ( 13:26).

Кроме того, Иуда мог подобно Петру раскаяться. Но раскаяться именно так, как Петр, сотворив достойный плод покаяния. Иуде же именно это не удается. И от этого его становится очень жалко. Жалость – вот то чувство, которое должно возникать у нас по отношению к этому человеку.

По-видимому, духовная ситуация в критской церкви была далеко не простой, так что в стороне от разгоравшихся в церковных собраниях диспутов не оставался никто, независимо от своего места и положения в общине. И диспуты эти, как и во многих других церквях, судя по словам апостола, вращались вокруг вопроса о Торе и об иудаизме, а точнее, о необходимости соблюдения иудейских религиозных норм и предписаний. Похоже, в критской церкви, как и во всех церквях первохристианской эпохи, было немало иудео-христиан, которые считали следование этим нормам и предписаниям обязательным для всех, настаивая на своём мнении и, вероятно, оказывая давление на несогласных (ст. 15–16). Судя по упоминанию Павлом чистоты и нечистоты, в Церкви снова и снова вставал всё тот же вполне практический вопрос о кошерной и некошерной пище, неизменно разделявший церковные общины на тех, кто не представлял себе духовной и, соответственно, церковной жизни без иудаизма с его религиозными предписаниями, с одной стороны, и на тех, кому они были безразличны, — с другой.

Потому и Павлу приходится снова и снова напоминать, что религия не имеет прямого отношения к духовной жизни, что иудейские религиозные нормы и предписания, на соблюдении которых так настаивали ревнители религиозного благочестия, — дело рук и умов человеческих, как и любая религия, а целью христианской жизни может быть лишь Царство, которое принёс в мир Спаситель. Апостол не случайно называет религиозные теории, абсолютизирующие иудейскую религиозность, мифом и чисто человеческим изобретением, которое лишь мешает верным на пути в Царство и которому поэтому необходимо противостоять ради сохранения духовного здоровья, в том числе и тех, кто эти теории распространяет и защищает (ст. 13–14; в Синодальном переводе мифы названы «баснями»). Не исключено, что их сторонники и защитники хотели сохранить мир с Синагогой, пойдя на своего рода компромисс, который мог бы обеспечить Церкви поддержку со стороны ортодоксальной иудейской общины, прежде всего, в диаспоре, но, возможно, также и в Иудее. Однако Павел, как видно, выступил решительно против такого компромисса, как выступал он решительно против всего, что могло бы сбить верных с пути, ведущего в Царство.

Тит - ученик Павла, обращенный из язычников. Апостол пишет ему из Рима, ожидая приговора. В эти последние дни он хочет укрепить своего верного ученика, поставленного епископом на Крит. И в первую очередь напоминает ему о том, что является одной из самых острых проблем и до сих пор. Тит, как обращенный язычник, и христиане Крита должны оберегать себя от тех, кто, прикрываясь знанием Ветхого завета, пытается ограничить права новообращенных. Конечно, опыт и знание значат очень многое. Но ничто не может заменить живого общения с Богом, молитвы. И постоянного стремления познать истину на том уровне, какой возможен для каждого человека, сообразно данному ему от Бога.