Мысли вслух на25 Июля 2025

Павел аллегорически толкует историю рождения двух сыновей Авраама, одного от наложницы, другого — от жены Авраама Сарры. Аллегория заключается в том, что один из двоих, рождённый от наложницы, символизирует союз-завет с Богом «по плоти», не обещающий ничего, кроме рабства, тогда, как второй — союз свободы, завет духа. Тора, описывая рождение обоих сыновей, содержит в себе оба завета, но полнота отношений с Богом возможна лишь в духе, в свободе, а значит, в Царстве, которое символизирует небесный Иерусалим как (в интерпретации апостола) антитеза Иерусалиму земному, и во Христе, принесшем это Царство в мир. Тора здесь престаёт быть только историей или только сводом предписаний, юридических, моральных или религиозных.

Она становится описанием духовного пути, пути, ведущего к освобождению от власти природы, а значит, и мира, лежащего во зле. В самом деле: зло ведь в первую очередь (по крайней мере, если говорить о человеке и об истории человечества) и заключается в том, что в том потоке человеческой жизни, который на языке Библии называется душой, природная составляющая возобладала над духовной, полностью или по преимуществу определяя жизнь падшего человека. И никакие человеческие усилия сами по себе тут ничего не могут изменить кардинально. Тора как свод юридических или моральных предписаний тут бессильна: моральный человек остаётся во власти греха, он лишь иногда в силах частично скрыть свою греховность, чтобы она не бросалась в глаза — так же, как закон может иногда воспрепятствовать наиболее одиозным проявлениям всё той же греховности в общественной жизни.

И религиозная составляющая Торы тоже ничем помочь не может: религия сама по себе ведь не меняет человека, по природе своей религиозный человек остаётся таким же, каким родился, он лишь старается устроить свою жизнь так, чтобы жить в гармонии с Богом или, говоря шире, с высшими силами. Между тем, гармония с Богом возможна лишь в Его Царстве, и тут уже требуется изменение самого человека, его освобождение от власти греха и от преобладания природной составляющей в потоке его жизни.

Тут нужна внутренняя Тора как тот духовный императив, который может придать человеку определённую внутреннюю динамику, направленную на изменение качества его жизни, самого процесса его существования. Однако изменения эти имеют смысл лишь тогда, когда они доходит до конца, до полного преображения человека, до изменения самой его природы, а такое изменение возможно лишь с непосредственным участием Самого Спасителя, принесшего в мир полноту Царства и явившего миру единственный пример живой Торы. От полноты Христовой, от полноты Царства вряд ли имело смысл возвращаться к религии или к морали, это был бы не просто шаг назад, а самый настоящий откат, возвращение из Царства под власть мира сего.

Удивительное явление — Боговдохновенность Писания. Откуда у людей могла возникнуть нелепая мысль, что Бог диктовал его слово за словом, которая нет-нет, да и всплывает в дискуссиях? Во всяком случае, в Писании есть несколько мест, где очевидно, насколько такое примитивное представление далеко от истины, и сегодняшний отрывок из послания апостола Павла к Коринфянам из их числа.

Читая то, что пишет апостол о желательности или нежелательности брака для христианина, ясно слышишь некоторое напряжение его слов и мысли. В первом веке среди христиан было распространено мнение, что конец света произойдет буквально со дня на день, и сам апостол Павел лишь в конце жизни несколько отошел от него. Понятно, что в этой перспективе брак представлялся вещью достаточно ненужной. Помимо этого, опыт самого апостола, пережившего, по-видимому, тяжелый разрыв с семьей, мог служить подтверждением слов Спасителя «враги человеку — домашние его». По собственному разумению в момент написания послания апостол скорее всего, рекомендовал бы своим корреспондентам воздержаться от брачных уз.

Но в его словах чувствуется, что некая сила удерживает его от высказывания такого определенного мнения. Скорее всего, именно так действует Дух Божий в своих служителях, и им приходится с усилием преодолевать приверженность своему человеческому, чтобы послужить делу Божьему. Только в таких редких местах, где личное мнение автора не вполне совпадает с мнением Святого Духа, это и становится заметно.

Смысл рассказа о двух сыновьях Зеведеевых в том, что невозможно быть рядом со Христом, не будучи похожими на Него, не пройдя Его пути. Можно сказать, что цель нашей христианской жизни — в приближении к Царству, во вхождении в тесную связь с Богом через Христа. Но оказывается, нельзя просто так «сесть по правую или по левую сторону» Иисуса. Таким образом, христианская жизнь сводится к уподоблению Христу, или, как говорит Апостол, в возрастании в полноту Его возраста.

Конечно, зная, что случилось с Иисусом (ассоциация с чашей — крест), мы вряд ли выразим готовность испить Его чашу, подобно двум братьям-апостолам. Но существует ли другой путь быть таким, как Он, просто прожив жизнь долго, беззаботно и счастливо?

Иисус настойчиво обращает внимание учеников на суть служения Иоанна, на его призвание — приготовить пути Господу. В чем же смысл этого приготовления — казалось бы, мы никогда не можем быть окончательно готовыми к Его приходу. И в другом месте Христос говорит ( 24:36-39) о том, что мы не можем знать дня и часа пришествия Сына Человеческого. Действительно, сколько бы мы ни трудились над собой, наша грешная природа с трудом бывает нами побеждаема. И Христос через Иоанна указывает нам один-единственный способ быть готовыми к встрече с Ним — покаяние, осознание своих грехов. И покаяние — вовсе не значит облечься навсегда в черные одежды и бесконечно плакать о своем недостоинстве. Покаяние — это встреча с реальностью нашего греха, нашей изуродованности (в которой чаще всего повинны мы сами). И осознание этого — начало нашего пути к Богу, «спрямление» этого пути.

Но следующая встреча, которая должна с нами произойти — осознание милости Бога, Его прощения, превосходящего любую глубину нашего падения. В жизни каждого из нас бывают такие ситуации, когда кажется, что мы безнадежно отпали от Бога, когда мы думаем, что наш грех окончательно отделил нас от спасения. Но сколько бы мы ни отворачивались от Бога, сколько бы мы ни грешили — Он ждет нас, нашего покаяния. Потому что «горы сдвинутся и холмы поколеблются,- а милость Моя не отступит от тебя, и завет мира Моего не поколеблется, говорит милующий тебя Господь» ( 54:10). И первый шаг навстречу Ему — крещение Иоанна, то есть покаяние.

Если Бог вмешивается в то, что происходит в этом мире, то последствия такого вмешательства оказываются поистине космическими. Об этом мы и читаем сегодня у Исаии. Но почему всего этого не произошло, почему пророчество не исполнилось? Ведь сколько веков уже прошло с тех пор. Да потому что оно исполняется. Мы находимся внутри исполнения этого пророчества, а не судим о нем извне. Очень трудно разглядеть какой-то процесс, когда находишься внутри него. Бог совершил и совершает Свое вмешательство, и конечным результатом этого вмешательства будет разрушение этого мира (гл. 34) и последующее его преображение (гл. 35) — как об этом пророчествует Исаия и как это описывает апостол Иоанн Богослов в книге Откровения.

В отрывке из послания к Филиппийцам, который мы читаем сегодня, апостол Павел говорит о величайшем из чудес: Бог, Творец, стал человеком. Он, Господь, не только прожил обычную человеческую жизнь, но принял смерть — отнюдь не обычную, но самую позорную. Мы знаем, что и для Израиля, и для Римской империи казнь на кресте была самой страшной и унизительной из возможных. В Законе Моисеевом было сказано, что всякий распятый проклят (Втор. 21:23); римляне не подвергали такой казни граждан Империи. Но Бог всемогущий по Своей воле принял именно такую смерть — потому что грех настолько силён и страшен, что искупление было возможно лишь самой дорогой ценой. И именно потому, что Он согласился на самую страшную боль и самое страшное унижение, пред именем Его преклоняются небеса и земля.