Новость дня на 26 Марта 2023

Михей связывает готовность Бога прощать грехи Своему народу (вернее, его остатку) с присущим Богу милосердием. Такая связь, конечно же, не случайна, и объяснить её проще всего исходя из того понимания милосердия, которое было уже у Осии, а впоследствии стало частью пророческой традиции в целом. С точки зрения Осии милосердие Божие было, в сущности, единственной надеждой для народа, который, неоднократно нарушая Тору, давно потерял права на то, на что он их когда-то имел в соответствии с союзом-заветом, заключённым на Синае.

Оставалось лишь надеяться, что Бог всё же не оставит Свой народ и сделает для него то, чего ни по каким законам и ни по каким договорам делать не обязан. Однако такая возможность могла бы открыться народу лишь после раскаяния в совершённых грехах и нового обращения, которое восстановило бы прежние отношения. Но здесь была одна существенная трудность: дело в том, что многие из совершённых народом грехов были совершены вполне сознательно и добровольно.

Конечно, раскаяться можно было и в таком грехе тоже, но вот очиститься от его последствий до прихода в мир Христа было невозможно: тут не помогали никакие очистительные ритуалы и жертвоприношения. Собственно, вся допленная история еврейского народа, завершившаяся Вавилонским пленом, является зримым доказательством этой истины. Конечно, с приходом Христа всё изменилось, но Михей проповедовал, естественно, ещё в дохристианском мире.

И всё же Бог явил Своему народу милосердие. Избавить его полностью от последствий совершённых на протяжении допленного периода грехов было невозможно, плен был неизбежен, чтобы его избежать, мир пришлось бы пересоздавать заново. Но вот вырастить новый, по сути, народ из того остатка верных, которые свою верность хранили даже тогда, когда в ней, казалось бы, не было никакого смысла, потому, что всё было кончено, было возможно.

Бог действует именно так, являя тем самым самое настоящее милосердие: ведь Он, по сути, даёт Своему народу ещё одну историческую жизнь взамен той, которая закончилась после разгрома Иерусалима вавилонской армией. По всем законам истории, еврейский народ после вавилонского разгрома должен был исчезнуть так же, как исчезли в вавилонском котле многие другие народы, населявшие Палестину. И то, что он существует до сих пор, можно объяснить лишь милосердием Божиим.

Перед нами картины нравственного распада. Не стало милосердных, ни на кого нельзя положиться. Состояние тогдашнего общества напоминает пророку опустошение сада после уборки плодов, когда ни одной ягоды не осталось на ветвях. Но ведь Моисеев закон рекомендовал оставлять часть урожая не снятым для бедных и странников. Это правило не соблюдается, всё подчистую сгребается только для себя. Распадаются семейные связи. В общем, всё знакомо, не ново и постоянно повторяется, в который раз, погружаясь в свидетельства древних времён, мы можем повторить: и это уже было. Поэтому, когда вслед за изображением общей ситуации идут описания предстоящей расплаты, в очередной раз трудно переключиться и не отнести пророчество к нашим временам.

И опять мы встречаемся с надеждой, ведь Господь и сегодня, и в то далёкое от нас время, Тот же Самый, Он не просто милостив, но и любит миловать, поэтому всегда готов принять грешника, стремящегося покаянно отвергнуть старые грехи.

Поэтому и сегодня, если мы спотыкаемся, нас могут поддержать слова Михея: хотя я упал, но встану; хотя я во мраке, но Господь свет для меня.

Восклицание пророка Михея звучит в страшное время бедствий, когда на избранный народ обрушивается нашествие ассирийцев. Причиной несчастий пророки видят грехи людей, их измену завету, заключенному с Единым Богом. Гибель и разорение, которое несут ассирийский войска, представляются им закономерным результатом разрыва с Богом. Но не в этой трагической справедливости главное в пророческом откровении. Испытывать на себе гнев за предательство тяжко, но понятно для человека. Иное, совершенно иное открывается пророкам: милость Всемогущего, непостижимая и необъяснимая. Божественная тайна не в том, что возмездие справедливо; напротив, она заключается в том, что Бог прощает. Именно в прощении, в пощаде остатка Израиля видит Михей вмешательство Бога в историю.

Восточные цари, жаждавшие божеских почестей и искренней верности порабощенных стран, сурово карали за неповиновение и измену. Но ни в ком, кроме Единого Бога, не видит пророк способности прощать, не видит желания помиловать. Если Ты прощаешь нас, восклицает Михей, значит Ты — настоящий Бог; ибо милость не принадлежит падшему миру. Именно поэтому прощение в Библии, особенно в Новом завете, оказывается знамением присутствия Незримого. Из этого следует практический вывод: для того, чтобы войти в Его присутствие, чтобы найти Его и открыть двери сердца для Бога, нужно постараться реализовать в своей жизни именно прощение.