Сегодня, 23 сентября 2025 г.

Слова Спасителя о Его страданиях и крестной смерти у апостолов всегда вызывали только страх и недоумение. Отчего же так? Самый простой ответ: им было страшно за любимого Учителя, страшно было потерять Его. И всё же дело, скорее всего, было не только в этом. Дело было ещё и в тех...

Эти слова Спасителя всегда вызывали у апостолов только страх и недоумение. Отчего же так? Самый простой ответ: им было страшно за любимого Учителя, страшно было потерять Его. И всё же дело, скорее всего, было не только в этом. Дело было ещё и в тех мессианских представлениях, которые ученики Иисуса разделяли со своими современниками. В те времена от Мессии ожидали прежде всего восстановления независимого еврейского государства и установления в этом государстве законов, соответствующих Торе.

На Мессию смотрели как на Царя — победителя язычников и как на праведного Правителя, которому Бог поможет победить и утвердить Свою власть, послав на помощь небесное ангельское воинство. Такой Мессия просто не мог умереть. Правда, образ страдающего Мессии был известен иудейской традиции этой эпохи. Но страдающий Мессия — не то, что Мессия гибнущий.

Предполагалось, что Мессия, конечно, может и не сразу прийти к власти. Война будет долгой, и, возможно, будут в этой войне такие моменты, когда Мессии будет угрожать опасность, когда Он, вполне вероятно, окажется даже на грани гибели. Но погибнуть Ему Бог не даст: ведь такая гибель означала бы конец, провал Божьего плана и крах всех надежд народа Божьего. А Иисус между тем говорит, притом вполне ясно и однозначно, именно о Своей смерти, притом о смерти не в бою, а на кресте, о смерти преступника, а не воина-героя.

Такое в голове Петра просто не умещалось. Как, впрочем, и в головах других апостолов. Но Пётр был решительнее в своей откровенности и решился высказать то, чего не посмели произнести вслух другие. И оказался — разумеется, невольно — на стороне сатаны, искушавшего Спасителя в пустыне. Ведь традиционный мессианский идеал предполагал как раз то самое, что предложил сатана Иисусу во время того испытания: утвердить Своё Царство на земле по законам падшего мира, лежащего во зле.

Утвердить его не как Царство любви, а как царство силы. Не случайно сатана был даже не против того, чтобы дать Иисусу возможность действовать свободно в обмен на единственный, чисто символический знак признания его, сатаны, власти. В обмен на один-единственный поклон, о котором никто никогда не узнает — ведь свидетелей нет. Он знает: любое царство, построенное по законам падшего мира, будет принадлежать ему. Пётр, в отличие от своего Учителя, этого не понимает. И получает предельно жёсткий ответ. Ради своего же собственного блага.