Мысли вслух на 1 Кор 8:8-9
Так называемая идоложертвенная пища была достаточно серьёзной проблемой для первых христиан. Проблема заключалась в том, что в одной церковной общине вполне могли оказаться как евреи, так и недавние язычники. При этом важно помнить: массовое язычество евангельских времён уже не было явлением глубоко религиозным. Тех, кого мы называем язычниками, вернее было бы назвать просто светскими людьми; большинство из них до обращения ко Христу о религии думали мало, если думали вообще. Такие люди привычно ели привычную им пищу, вовсе не думая, а может быть, и совсем забывая, что формально купленное, к примеру, на городском рынке мясо было посвящено богам, покровительствовавшим этому самому рынку.
Получалось так, что формально вся пища, продаваемая на рынках, была посвящена языческим богам, она вся была идоложертвенной, но обращённые ко Христу недавние язычники беспокоились на сей счёт не больше, чем до обращения. Они просто не думали ни о каких богах и ни о какой религии, когда закупались на городском рынке, — ни до обращения, ни после. А вот христиане-евреи воспринимали всё гораздо серьёзнее — они никогда не покупали мясо и другие продукты на городском рынке, у них были свои лавки, где все продукты были гарантированно кошерными.
Разумеется, после прихода Христа всё описанное уже не имело принципиального значения, тем более для язычников, от которых никто никогда и не требовал соблюдения кашрута. Тем не менее, когда евреи и недавние язычники оказывались за одним столом, получалось так, что на этом столе вполне могла появиться пища, формально посвящённая языческим богам, и если для бывших язычников такое посвящение ровно ничего не значило и не меняло, то для евреев ситуация оказывалась явно соблазном. Они никак не могли отделаться от мысли, что грешат против Бога, питаясь пищей, посвящённой языческим богам, и их совесть их осуждала, хотя объективных причин для беспокойства у них и не было. И вот в такой ситуации Павел советует не игнорировать такого рода беспокойство. Не стоит ставить брата в ситуацию, для него затруднительную и чреватую соблазном, если можно этого избежать. Конечно, может встать вопрос: насколько далеко могут зайти требования тех, кто соблазняется то одним, то другим, и от чего действительно стоит отказаться, идя навстречу чужой религиозной щепетильности?
Ответ нетрудно найти в послании апостола: там речь идёт о вещах, духовно безразличных тому, кто готов пойти навстречу. О том, что не затрагивает суть его духовной жизни. Недавнему язычнику, к примеру, было совершенно безразлично, является ли мясо, которое стоит на столе, кошерным или оно куплено на городском рынке. В таком случае лучше пойти навстречу тому, кому это небезразлично: ведь духовная жизнь недавнего язычника от такого шага ничуть не страдает.
А вот духовная жизнь его брата-еврея пострадать может: постоянный внутренний разлад нормальной духовной жизни отнюдь не способствует. Таково общее правило, которому советует следовать Павел: человек религиозно менее щепетильный должен уступать человеку религиозно более щепетильному постольку, поскольку такие уступки не разрушают его собственной духовной жизни. Тогда многие проблемы церковной жизни решатся сами собой и мира в церковных собраниях станет больше.