Мысли вслух на Дан 4:1-34
Сегодняшнее чтение содержит описание одного из пророчеств Даниила. Пророчество это, как видно, представляет собой истолкование смысла сновидения, увиденного Навуходоносором (ст. 4–18). Такая, несколько необычная, форма пророчества была, как видно, связана с тем, что Бог хотел открыть нечто важное непосредственно тому, кого оно касалось; Навуходоносор же не был визионером, и воспринять открывшееся ему видение он был способен лишь во сне. Но одного восприятия недостаточно, необходимо ещё и понимание смысла увиденного, а тут уже мало одной мистической восприимчивости; для понимания смысла нужен именно пророческий дар, дар прямого и сознательного восприятия откровения от Того, Кто посылает видения. Потому-то Навуходоносору и понадобился пророк, который объяснил бы ему смысл увиденного. А смысл этот, как видно, оказался настолько страшным, что Даниил не сразу решился сказать царю всё (ст. 19–26). Но сказать всё же пришлось, и тогда Даниил, как свойственно пророкам, обратил внимание царя на то, что могло бы отвести от него нависшую над ним угрозу (ст. 27).
Как видно, и здесь Даниил остаётся именно пророком, не превращаясь в языческого провидца или предсказателя: он знает, что в жизни человека ничто жёстко не предопределено, что от выбора каждого зависит его будущее, и, если выбор сделан правильно, это может предотвратить даже бедствие, кажущееся неотвратимым. Но Навуходоносор, как видно, оказался не в состоянии сделать вывод из сказанного Даниилом, и тогда ему пришлось пережить всё то, о чём Бог предупредил его через Своего служителя (ст. 28–36). По-видимому, внешне это выглядело, как тяжёлое психическое расстройство, длившееся семь лет («семь времён» в еврейском и арамейском словоупотреблении означает «семь лет»). В вавилонских летописях сохранились смутные намёки на болезнь Навуходоносора. Но автор Книги Даниила, несомненно, имел в виду и современные ему события: намёк на гордыню правителей, приводящую их к безумию, был вполне прозрачен в контексте притязаний Антиоха Эпифана не только на царское, но и на божественное достоинство. Навуходоносор, сделавший правильные выводы из своей болезни (ст. 37), должен был, по замыслу автора книги, стать примером для правителей его эпохи.