Мысли вслух на Лк 15:11-32
Амвросий Медиоланский в IV в. назвал притчу о блудном сыне Evangelium Evangeliorum — «Евангелие Евангелий», или «сердцевина Евангелия» (о чем мы можем узнать из книги о. Георгия Чистякова «Над строками Нового Завета»). Почему? Давайте задумаемся об этом. Да, это притча о нашем грехе, да это притча о том, что Бог всегда ждет нашего покаяния, да, о том, что часто праведность не в силах простить неправедность. Все это так. Но об этом повествуют многие притчи Евангелия... Владыка Антоний митрополит Сурожский всегда подчеркивает, что поступок младшего сына страшен не тем, что он промотал деньги. Не тем как он их промотал, живя распутно. А чем же? Тем, что он отнесся к отцу так, как будто тот уже умер, вот что самое страшное. Желая получить свою часть наследства, он словно бы сказал отцу, умри, для меня ты умер. Что нам сейчас это напоминает? Мы помним человека, который сказал «Бог умер». Мы думаем, это был Ницше. Отчасти это так, но в этом не вся правда, так сказали, нет, не сказали, а еще хуже, подумали миллионы других людей. У нас есть для них скромное именование – атеисты. Есть такая смешная история. В середине прошлого века на стене одного из европейских университетов появилась надпись: Бог умер. Ницше. Вскоре приписали: Ницше умер. Бог. Так вот это смешно, но с духовной точки зрения неверно. Для Бога каждый жив, каждый желанен, вот о чем, наверное, эта притча, вот почему она – сердцевина Евангелия.