Мысли вслух на Иов 15:1-35
В ответ на слова Иова Элифаз произносит длинную речь, в которой повторяет все общеизвестные и общепринятые истины, касающиеся нечестивых и их судьбы (ст. 17 – 35). Впрочем, инвективы в адрес нечестивых теперь подразумевают и другого адресата — самого Иова. Элифаз упрекает своего друга в нечестии и в том, что тот забыл страх Божий (ст. 2 – 6). Конечно, Элифазом, как и другими друзьями Иова, движет в том числе и усиливающийся с каждым словом страдальца религиозный страх. Но, в отличие от других, Элифаз всё же пытается найти этому страху рациональное обоснование. Он выдвигает аргумент, на первый взгляд кажущийся бесспорным. Он говорит Иову: что ты можешь знать о планах Божиих (ст. 7 – 8)? И как смеешь ты говорить с Богом и требовать у Него отчёта (ст. 12 – 13)? Такая реакция типична для религиозного человека, который, видя в Боге бесконечно далёкого и могущественного Правителя мира, считает всякую попытку сближения с Ним едва ли не кощунством.
А такие вопросы, какие задаёт Богу Иов, требуя ответа, человеку религиозному должны казаться просто чудовищными. Но Элифаз выдвигает и иной, более рациональный аргумент. Он говорит: кто может утверждать перед Богом свою чистоту? Перед Ним никто не чист, даже ангелы, а уж о людях и говорить нечего (ст. 14 – 16). На первый взгляд, такой аргумент выглядит совершенно неоспоримым, опровергая и обесценивая всё, сказанное Иовом Богу. Но он, в сущности, бьёт мимо цели, как и все другие возражения друзей Иова. Конечно, по сравнению с Богом не чист и не свят никто, ведь именно Бог является источником и чистоты, и святости. Святость человека, как и любого другого тварного существа, — лишь отражение святости Божией. Но Элифаз в данном случае, очевидно, смешивает святость с праведностью. Праведник отнюдь не безгрешен, но он идёт за Богом и остаётся свидетелем Божиим, несмотря на свою греховность и вопреки ей.
Конечно, если сравнить меру святости такого праведника, который всё же остаётся грешным человеком, со святостью Божией, она не выдержит сравнения, и праведник окажется нечист перед Богом. Но при таком подходе к человеку праведность вообще обесценивается, причём обесценивается полностью. Если допустить, что Бог действительно подходит к человеку с такой меркой, то жизнь человека просто теряет всякий смысл. Именно против такого подхода и протестует Иов, и он хочет у Самого Бога выяснить, так ли это на самом деле. Но Элифаз, как видно, опережая Бога, отвечает Иову на заданный им Богу вопрос.