Мысли вслух на Иов 18:1-21
Дискуссия Иова и его друзей постепенно переходит в перебранку; упреки становятся все сильнее. Вот уже обиженный Вилдад требует прекратить кощунственные речи Иова. Он воспринял его слова как унижение своего достоинства, и поэтому восклицает: «Зачем ты обращаешься с нами, как с четвероногими?» И далее Вилдад спрашивает Иова: «Что ты гневаешься?», – в речах Иова он не услышал ничего, кроме гнева! Следующая фраза «Неужели для тебя опустеть земле» не вполне ясна в Синодальном переводе; современный перевод, а также Септуагинта и следующий за ней славянский перевод выражаются яснее и жестче. «Аще ты умреши, не населенна ли будет поднебесная?», – иными словами, Вилдад спрашивает: «что, от твоей смерти опустеет земля? что изменится от того, что ты страдаешь и умираешь?».
Это риторический вопрос, очевидно подразумевающий отрицательный ответ. Вот, оказывается, сколь мрачен и немилосерден его взгляд. Ничего не изменится в мире от страдания и смерти Иова, все останется на своих местах. Вопрос о смысле страдания для Вилдада неактуален потому, что он не видит в страдании и смерти ничего особенно плохого. Бытописатель, передавая волю Божью о сотворенном человеке, говорит: «восполняйте землю» (принесите на землю полноту жизни). Псалмопевец спрашивает в трепете: «что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?». Господь Иисус Христос плачет об умершем Лазаре. А Вилдад говорит: «не зачем так горячиться, твоя смерть не имеет значения». Автор книги не говорит о том, применяет ли Вилдад эту позицию только к другим, или к себе тоже – второе более вероятно, ибо такая точка зрения была распространена в ветхозаветные времена.
Чудовищность этого взгляда не может не поражать читателя. И здесь с особенной наглядностью видно принципиально важное откровение, которое несет людям автор книги Иова. Он строит повествование так, что читатель не может не согласиться с Иовом, который, быть может – неосознанно, но исходит из того, что гибель человека – непоправимая трагедия. Для Бога и его замысла о мире каждый человек важен, и каждому уготовано в мире свое уникальное место. Поэтому страдание и смерть любого человека повреждает мир; поэтому духовная жизнь каждого человека имеет значение перед лицом Творца. Откровение ценности личности и ее самостоятельности перед Богом занимает в книге Иова одно из центральных мест. Поэтому Иов по сюжету книги один, в то время, как его друзей – много, и никто из них не мыслит самостоятельно.
Основная часть речи Вилдада, как и предшествовавшая речь Елифаза, посвящена «поэме о гибели нечестивых». Снова и снова Вилдад красочно описывает, как плохо бывает на земле беззаконнику. Кажется, это не разговор о реальной жизни, а какое-то магическое заклинание, суть которого, как во всех заклинаниях, – «чур меня». Страдают, говорит Вилдад, плохие люди. Подразумевается, что он – хороший, потому что не страдает так, как Иов; а раз он хороший, то и страдать ему в дальнейшем не за что… «Благодарю тебя, Господи, что я не таков, как этот мытарь» – вот что напоминают речи друзей Иова.
Откровение Божье в Ветхом завете говорит о том, что праведник верой жив будет, а душа беззаконного истребится из народа его. Друзья Иова, в соответствии с духом эпохи, понимают это не просто буквально, но в прямом применении к земному благополучию, к земной жизни. Это ли имеет в виду Господь? В книге Второзакония, первой во всей Библии ставшей каноническим Священным Писанием, Господь говорит через Моисея великие слова о том, что такое настоящая жизнь человека: «жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое, любил Господа Бога твоего, слушал глас Его и прилеплялся к Нему; ибо в этом жизнь твоя и долгота дней твоих» (Втор.30:19,20). Для Бога жизнь человека заключена в этих трех вещах: любить Господа, слушаться Его и прилепляться к Нему, то есть стремиться к максимальной близости с Богом. Для Вилада жизнь заключается в благополучии. То, что называет жизнью Бог, совместимо и с житейской удачей, и с трагедией: Сын Божий умер на Кресте, чтобы и в самой смерти мы не были разлучены с Ним, но могли прилепляться к Нему. То, что называет жизнью Вилдад, ни с какими тяготами не совместимо.
Вилдад говорит не о том, что есть в жизни, а о том, что, по его мнению, должно быть. Слова Вилдада можно вспринимать как аллегорию того, как ужасна, бесплодна и бессмысленна отделенность от Бога, – тогда его речь становится вполне адекватной. Но сам Вилдад пытается доказать, что его слова верны буквально, и поэтому они расходятся с жизнью, в которой нередко именно негодяи благоденствуют, а праведники несут все скорби мира.