Мысли вслух на Иов 5:1-27
Продолжая свою речь к Иову, Елифаз говорит о бессмысленности сетований. Просто излияние скорби ничего не меняет, и никому от этого не становится легче. Вместо этого Елифаз предлагает Иову обратиться к Богу как единственной надежде. Тот самый Бог, Который, по мнению Елифаза, карает Иова за неведомые преступления – единственная надежда несчастных. «Он причиняет раны, и Сам обвязывает их», говорит Елифаз. Образ, как будто, заимствован из книги пророка Иезекииля, где Бог говорит о том, что Он (точнее говоря – Мессия, о Котором Бог говорит «Я Сам») будет перевязывать раны Своих овец. Однако Иезекииль свидетельствует о том, что Бог будет врачевать раны, которые причинили Его овцам их неверные пастыри и их собственная греховность. Для пророка была бы невозможна мысль о том, что Бог сам карает, и Сам утешает страдающих.
В самом деле, если Он карает человека за грехи, то зачем же утешать его – справедливость (по крайней мере, в человеческом ее понимании) требует, чтобы виновный понес всю тяжесть наказания. Если же Бог Сам дарует утешение и уврачевание страдающему, что зачем же было Ему причинять эти страдания? Сразу вспоминается фраза из фильма «Ирония судьбы»: «Сам сломаю, сам и починю…».
Но для Елифаза невозможно мыслить иначе: он воспитан в библейской уверенности, что все, совершающееся на земле, совершается по воле Единого Бога. Об этом же говорится и в прологе книги, где Бог соглашается на предложение сатаны испытать Иова. Духовная свобода человека и рабство греху, требующее Избавителя, не входят в систему понятий Елифаза; тем более невозможно ему представить парадоксальное сочетание всевластия Творца и свободы человека.
Такова первая попытка Елифаза оправдать Бога и обвинить Иова при помощи богословской теории. Эта теория вполне стройна, и во многих случаях достаточна для объяснения людских страданий. Но вот беда: она никак не соотносится с переживаниями Иова. Во-первых, совесть Иова не обличает его, и он вопрошает о причинах своих страданий. Во-вторых, реальная человеческая боль едва ли вообще может быть ослаблена холодными богословскими построениями. Наконец, и это самое главное, только в теории, в рассуждении о других людях, можно признать, что страдание может что-то исправить. Так люди воспитывают своих детей, рабов и собак. А Бог?