Мысли вслух на Ин 20:11-18
Ждали ли ученики Иисуса Воскресения? Да, конечно, ждали. Его ждали все их единоверцы — так почему бы им быть исключением? И всё же воскресение их Учителя стало для них огромной неожиданностью. Может быть, ожидаемой — и всё же неожиданностью. Воскресение ведь не должно было произойти вот так — почти буднично. Просто — пришли к гробнице, а тела нет. Гробница пуста. Воскресение — это не так, это по-другому, всем ведь известно, что по-другому. Это будет величественно, торжественно, неповторимо… а тут — просто пустая гробница. Просто Он воскрес. Встал, вышел из гробницы и ушёл. Нет, так не бывает. Не может быть. Наверное, тело всё-таки кто-то украл. Вот садовник, может, он знает… Так происходит Встреча. И узнавание.
Но не сразу. Сначала Мария уверена, что перед ней садовник. Иначе не может быть, другого нечего ожидать. А дальше — вопрос одной лишь открытости. Узнать Его или нет зависит от того, насколько человек открыт. Не просто Ему, а вообще. Насколько важны или не важны для него самого его ожидания, мнения, стереотипы… насколько вообще он уверен в том, что есть нечто, чего не может быть просто потому, что не может быть никогда. Чем выше такая уверенность, тем меньше шансов на узнавание. У Марии уверенности не было.
Может быть, потому, что она не так уж часто задумывалась о том, что в её жизни может случиться, а чего случиться не может в принципе. Может быть, женский ум вообще менее категоричен, чем мужской. По крайней мере, когда дело касается постулатов, схем, моделей. Меньше моделей — меньше и тестов на соответствие. И тогда Его можно узнать — по знакомому, слышанному от Него раньше, слову, по голосу, по образу… по образу сильно изменившемуся, но всё же знакомому. Знакомому потому, что образ ведь — это не только внешний облик.
Образ — также и всё то, что этот облик формирует. Внутренняя его форма, а не только внешняя. Внешне преображённая человечность отличается от непреображённой как небо от земли. А внутренне — схожа с ней, схожа потому, что Бог ведь с самого начала сотворил нашу человеческую природу такой, чтобы она могла преобразиться. Стать совершенно новой и в то же время остаться собой. А значит, остаться и узнаваемой. По крайней мере, для тех, для кого форма — не только внешнее. Как это было для Марии, узнавшей своего воскресшего Учителя.