Мысли вслух на Ис 53:1-12
Сегодняшнее чтение представляет собой мессианский гимн Исайи Вавилонского, хорошо известный каждому читателю Библии. Именно здесь ветхозаветный образ Мессии более всего приближается к образу евангельскому. Как и в другом гимне Исайи Вавилонского, Мессия здесь менее всего похож на царя-законодателя или на судью. Он едва заметен (ст. 2), и не потому, что мал ростом, а потому, что Мессия Исайи не занимает в обществе никакого видного положения. Он не собирается быть вождём великой мессианской войны. Его задача в другом: Он берёт на Себя грех народа, будучи Сам безгрешен, и тем самым избавляет народ от греха (ст. 3 – 5). Такой образ Мессии выглядел несколько парадоксально на фоне того триумфализма, который охватил народ в первые годы после возвращения на землю отцов: ведь само это возвращение казалось неоспоримым свидетельством того, что все грехи прощены и все преступления народа забыты. А Исайя именно теперь заговорил о Мессии как о Том, Кто только и может избавить народ от греха! Конечно, вся глубина смыслов, связанных с личностью Мессии-Христа, лишь начала приоткрываться пророку. Но даже это, можно думать, с трудом вмещалось в сознание его современников. Ещё менее понятной становилась смерть Мессии, как её описывает Исайя Вавилонский. Надо заметить, что лишь у него одного встречается в Ветхом Завете образ страдающего Мессии. Но если образ страдающего и гонимого Мессии (ст. 6 – 7) со временем всё же стал частью раввинистической традиции, то образ Мессии казнимого и умирающего (ст. 8 – 10) так и остался непонятым, и, по-видимому, на это пророчество Исайи смотрели скорее как на своего рода пророческую гиперболу, подразумевая под смертью некие преследования, которые поставят Мессию на грань гибели, которой Он в конечном итоге всё же благополучно избежит. Так, по-видимому, и понимали заключительные (ст. 11 – 12) стихи гимна: чудом избежавший гибели Мессия в конце концов всё же победит, а затем насладится плодами Своей победы. И лишь первому поколению христиан стало ясно, что, говоря о смерти Мессии, Исайя отнюдь не преувеличивал, хотя даже апостолы только после Воскресения поняли не раз слышанные ими от Самого Иисуса слова о предстоящей Ему смерти на кресте. Что же касается воскресения Мессии, то о нём пророк не говорит ничего. И неудивительно: если даже апостолы с большим трудом поверили в воскресение своего Учителя, то чего можно было ждать от современников Исайи, живших за несколько столетий до пришествия Христова? И всё же именно у Исайи Вавилонского образ Мессии оказался наиболее близок евангельскому. Не случайно именно его впоследствии христиане стали называть «ветхозаветным евангелистом».
