Мысли вслух на Иак 2:1-13
«Ибо кто весь Закон соблюдет, но согрешит в одном, тот во всём повинен…» Если ты нарушишь одну заповедь, ты виновен во всем. Это совершенно не укладывается в рамки обыденного сознания, в рамки сознания земного человека, привыкшего жить в более или менее демократическом обществе, в котором действует юридический кодекс. Для него эти слова апостола просто нонсенс и абсурд. Если судят по одной статье, то это не значит, что человек виновен по всем другим статьям тоже. Так что же суд Божий более нетерпим и жесток, чем суд человеческий? Но апостол напротив говорит нам сегодня: милость торжествует над судом. Как разрешить это видимое противоречие? Но на самом деле, в этом самая суть христианства. В полюсности добра и зла, в недостижимости сверкающей чистоты, отсутствии полутонов, отсюда — кажущейся нетерпимости, но нетерпимости которая заканчивается прощением, милостью. Дозволить полутона, скажем, я всего лишь встречаюсь не со своей женой, а так я и добрый и умный и порядочный и многим людям помогаю, это очень соблазнительно и часто встречается среди людей и интеллигентных и воцерковленных… Но апостол Иаков тут предельно жесткий. Впрочем, эта жесткость вполне отвечает жесткости Господа, который говорит: А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф 5:28). Предельная и казалось бы ненужная ригористичность. Но вот смысл в этом блистании чистоты, не имеющей на себе ни единого пятна — условие возможности Царствия Небесного. Ибо закон Царствия Небесного принципиально отличается от закона юридического тем, что это «закон свободы», как говорит сегодня апостол. А что это значит? Закон юридический регламентирует условные свободы людей игрой взаимных несвобод. Я несвободен в чем-то потому, что это ограничит свободу другого индивидуума. Принципиально иную структуру имеет «закон свободы»: тут мы лишь должны выбрать чистоту или нечистоту и тогда, если выбираем чистоту, получаем абсолютную свободу. Не потому, что теперь вольны ограничивать свободу других, а потому что теперь наши свободы не борются друг с другом за сферы влияния, а дополняют друг друга.