Мысли вслух на Лк 7:11-17
Евангелист Лука придает особенное значение исцелениям, которые совершил Господь Иисус. Для него, как для врача, быть может, лучше, чем для других людей, заметен и важен чудесный характер этих исцелений. Тем более, воскрешение сына Наинской вдовы, не могло не привлечь его внимания, и он, единственный среди евангелистов, сообщает о нем. Очень важно поэтому вчитаться в его рассказ, чтобы понять, что главное для самого евангелиста. Лука говорит о власти Господа Иисуса Христа над смертью, и мы ясно видим божественный характер этой власти. Слова Христа звучат как повеление: «Юноша, тебе говорю, восстань» (славянское «востани» гораздо точнее передает здесь смысл греческого egertheti, которое является повелительным наклонением от «воскресать»). Здесь нет ничего общего с тем, что раньше называли «гальванизацией трупа», не встать повелевает Господь, но вернуться к жизни из-за порога смерти. Представив себя в окружавшей похороны толпе, мы легко поймем, почему евангелист подчеркивает страх, который объял всех. В этом воскрешении Сам Бог входит в нашу жизнь, и евангелист специально обращает на это наше внимание.
Читая его рассказ, важно присмотреться к отдельным деталям. Евангелист говорит, что этот юноша был единственным сыном у матери, которая была вдовой. Следовательно, с его смертью эта женщина теряла все. Мало того, что сын ее умер, и это само по себе — невыразимая трагедия для матери, но с его смертью она лишается всех прав состояния. Женщина в то время не была самостоятельным членом общества, как это имеет место и теперь в некоторых исламских странах. Не будучи под покровительством отца, мужа, брата или сына, она вообще не считалась за человека. Именно поэтому, в частности, Господь с Креста поручает Свою Мать любимому ученику. И здесь евангелист Лука говорит, что Господь сжалился над осиротевшей женщиной. Три ключевые момента предлагает нам евангелист: «ужасная трагедия — Иисус сжалился — воскресни!». Так одновременно с Его Божеством и нераздельно от него мы видим в Господе то, что знакомо нам и что мы поэтому называем человеческим. Старые богословы времен христологических споров любили разделять в действиях Христа божественное и человеческое. Здесь мы видим, насколько на самом деле одно неотделимо от другого.
И, конечно, в нашей практической жизни для нас огромное значение имеет то, как поступает Христос. Господь не пускается в объяснения, Он не говорит об очистительном смысле страдания или неизбежности смерти, ничего, подобного нашему «Бог дал — Бог и взял» не исходит из уст Его. Ведь все это — слова, которые не могут утешить рыдающую женщину. Что ей до этих богословских глубин... Иисус жалеет ее и ее сына, и Его сострадание переворачивают все законы этого мира. Ведь юноша, наверное, чем-то болел, или была еще какая-то «естественная» причина этой смерти. Но все это оказывается несущественным, потому что Сын Божий жалеет этих людей и дарует им жизнь. Собственно, это и есть главное в Евангелии, Благая Весть о милости Творца.