Мысли вслух на Мф 27:3-10
По поводу самоубийства Иуды можно было бы сказать, что раз он оказался способен на раскаяние, то не был законченным негодяем. Возвратив деньги, Иуда не только прилюдно исповедовал свой грех, но и засвидетельствовал невиновность Учителя. Да, Иуда был готов искупить вину, и похоже, что самоубийство казалось ему таким искуплением. И всё же...
И всё же поражает, до какой степени, находясь рядом с Христом, Иуда был внутренне отгорожен от Него. Даже испытывая муки совести, Иуда не попытался предстать с покаянием перед Тем, Кто может изгладить любой грех. И так Иуда повторно отвернулся от Него.
Существует старинное предание, что после смерти Иуда кому-то являлся и признавался, что его самоубийство было более тяжким грехом, чем предательство. Не имеет смысла выяснять достоверность этого события, однако сказка ложь, да в ней намёк...
А между тем первосвященники озабочены не муками совести. Они, согласно букве закона, не хотят принимать возвращённые деньги в храмовую сокровищницу. Их больше беспокоит, чтобы крови не было на жертвуемых деньгах, чем то, что они сами готовы предстоять перед Господом с окровавленными руками.