Мысли вслух на Мк 11:1-11
В Иерусалим Иисус входит не как царь, а скорее как пророк — Он въезжает туда верхом на осле. Царь, скорее всего, въехал бы в город на колеснице или верхом на лошади — лошадь и, особенно, запряжённая лошадьми колесница в древности была царским средством передвижения по преимуществу.
Пророки же или ходили пешком, или использовали ослов (точнее, мулов), и таким же образом, согласно традиционным народным мессианским представлениям, должен был появиться в городе Мессия — в самом начале, ещё до того, как Он станет Царём Своего мессианского Царства. Тут Иисус идёт навстречу этим традиционным представлениям, ясно давая понять народу, что Он действительно тот самый Мессия, которого они ждут.
Такое Его поведение явно контрастирует с тем стремлением скрывать Своё мессианство, которое было Ему свойственно прежде. Оно и понятно: Он ведь не собирался ни начинать, ни возглавлять никакого массового мессианского движения, а потому публичность и широкая известность были Ему, в сущности, вовсе не нужны. Он становился известен благодаря совершаемым Им чудесам и исцелениям, но эта известность Ему ничем не помогала, а иногда даже мешала. Его духовная работа требовала не массовости, а глубины и была связана не с толпами, а с конкретными людьми.
Постоянно преследовавшие Его толпы народа, увы, вовсе не свидетельствовали о большом количестве людей, готовых к серьёзной духовной работе, они лишь демонстрировали, насколько падка толпа на чудеса. Собственно, иерусалимская толпа, встречавшая Иисуса при входе в город, в этом отношении ничем не отличалась от любой другой. Теперь, однако, пришло время назвать вещи своими именами — Иисус наконец открыто свидетельствует о Своём мессианстве, что бы ни думали при этом окружающие Его люди.
Теперь это было возможно: до Его смерти и воскресения оставалось слишком мало времени, чтобы Его можно было попытаться вовлечь в какую-нибудь очередную «мессианскую» авантюру, коих тогда в Иудее затевалось превеликое множество. Такое свидетельство было совершенно необходимо: народ Божий ведь должен был знать, что ожидаемый им Мессия пришёл. Как к этому свидетельству относиться, каждый решал сам, но оно было дано, и никто в Иерусалиме не мог бы по чистой совести сказать, что он ничего не видел и ничего не знал.