Мысли вслух на Мк 6:14-29
Личность Ирода Тетрарха, упомянутая в Евангелии, симпатичной не показалась бы ни историкам, ни современникам.
Это был мелочный, жестокий и подозрительный тиран с достаточно ярко выраженными садистскими наклонностями, типичный представитель вырождающейся династии, который при всём этом сохранял формальный статус римского союзника, доставшийся ему в наследство от отца — и потому Рим, несмотря на многочисленные жалобы местных жителей и отчёты прокураторов Иудеи, не мог полностью лишить его власти, отдав ему Галилею, которой, по-видимому, римским властям было не так жаль, как Иудеи. Всё сказанное не мешало Ироду обладать своеобразными понятиями о том, что сам он считал и называл честью. Он был хвастлив, но, раз поклявшись в присутствии свидетелей, считал для себя унизительным не сдержать данную клятву.
Этим и воспользовалась Иродиада — она, судя по евангельскому рассказу, ненавидела Иоанна куда больше самого Ирода. Ироду было достаточно, чтобы Иоанн молчал или, по крайней мере, чтобы его обвинения не звучали публично; Иродиада хотела ни больше ни меньше как избавиться от пророка, казнить его. Своего мужа она знала хорошо — трюк с танцем дочери сработал так, как было задумано. Похоть и хвастовство могут быть совершенно убийственным сочетанием — и Ирод нехотя делает то, чего делать не собирался.
Он, однако, был если не религиозен, то, по крайней мере, суеверен. Услыхав об Иисусе, он решил, что это Небо наказывает его за убийство Божия человека. Ирод жил в постоянном страхе и посреди множества страхов — неудивительно, что он стал суеверен до нелепости. Когда личность распадается, даже самые нелепые и невозможные вещи могут показаться совершенно реальными. Так было и с Иродом: он ненавидел и боялся Иоанна при жизни, вместе с тем невольно его уважая, а, казнив пророка, стал бояться его тени.