Мысли вслух на Иов 28:1-28
Слово о премудрости, которым Иов продолжает свою речь, напрямую вытекает из того, что он говорил в предыдущей главе. Человек может судиться только по тому закону, который открыт ему и который он сам осознает. В противном случае (характерном для человеческого права) возникает вопрос об обоснованности суда и наказания. Мог ли человек знать всю правду о воле Творца? Была ли у Иова возможность быть вполне совершенным, или его праведность – максимум того, что может достичь человек в служении Богу?
На эти вопросы и отвечает Иов в 28-й главе. Он говорит о делах человеческих, которыми полна земля. Золото и серебро, медь и железо добывает человек, выращивает хлеб и отыскивает драгоценные камни. Масштабы человеческой деятельности поражают; Иов говорит о скалах, в которых человек прорубает каналы, и о потоках, чье течение он останавливает. Многое под силу человеку, и с течением времени его возможности все возрастают. В наше время мы немало могли бы добавить к этому перечислению достижений цивилизации. Но мудрость, знание пути, ведущего к полноте подлинной жизни, – явление иного порядка. Где она, чтобы человек мог познать ее? Бездны морей стали доступны человеку, но бездна говорит: не во мне она. Золото и камни добудет человек, но ни за какие драгоценности не купить премудрости. Она сокрыта от взгляда живых, и мертвые лишь слышали о ней, но не знают места ее.
Следовательно, при всем желании человек не может достичь премудрости, чтобы быть совершенным пред Богом; во всяком случае, человек не может этого сам. В Торе Господь указывает человеку путь жизни, который в эпоху автора книги Иова называли премудростью. Характерно, что важнейший текст Торы как будто участвует в разговоре, предложенном нам автором книги Иова. Наставляя человека следовать заповедям, любить Бога и так приближаться к Нему, Втор. 30:11-14 говорит: «Ибо заповедь сия, которую я заповедую тебе сегодня, не недоступна для тебя и не далека; она не на небе, чтобы можно [было] говорить: «кто взошел бы для нас на небо и принес бы ее нам, и дал бы нам услышать ее, и мы исполнили бы ее?» и не за морем она, чтобы можно [было] говорить: «кто сходил бы для нас за море и принес бы ее нам, и дал бы нам услышать ее, и мы исполнили бы ее?» но весьма близко к тебе слово сие: [оно] в устах твоих и в сердце твоем, чтобы исполнять его».
Иов, как и восходящая к Моисею традиция Второзакония, в отличие от друзей Иова, считает принципиально важным стремление человека исполнять то, что Бог открыл ему. Бог знает премудрость, и Ему она подвластна. Он являет ее человеку, и человек воспринимает премудрость так, как формулирует Иов в заключительных строках этой главы. Сутью истинной премудрости Иов, следуя традиционным выражениям позднебиблейской эпохи, называет трепет перед Незримым и удаление от зла. В отличие от друзей, мыслящих в парадигме ритуального осквернения (природа которого не имеет значения и может не осмысляться), Иов говорит о том, куда направлено сердце человека. Праведность и премудрость для него – направленность на Бога.
Некоторые исследователи находят, что текст 28-й главы – вставка, своего рода лирическое отступление. Они считают ее самостоятельным поэтическим произведением. Даже если это и так, автор книги неразрывно связывает речь о премудрости со всем контекстом речей Иова. Может быть, он использовал некую традиционную литературную конструкцию, – но использовал более чем уместно.