Мысли вслух на Втор 28:1-34
Предупреждения о благословениях и проклятиях, которые настигают народ в случае верности или, напротив, измены Богу, могут показаться несколько странной и формальной арифметикой, столь свойственной религиозному сознанию. Религиозный человек именно и хотел бы, чтобы — неважно, в этом мире или в будущем — работала именно такая арифметика добрых и злых дел, некий механизм воздаяния, напоминающий компьютер. Этот компьютер подводил бы итог каждой человеческой жизни или даже жизни целых народов, а затем выдавал бы соответствующую сумму поощрений или наказаний. При этом, конечно же, каждый религиозный человек в глубине души надеется или даже уверен, что окончательная калькуляция будет в его пользу.
Может показаться, что и Книга Второзакония подтверждает правильность такого взгляда: тут ведь речь тоже идёт о наградах и благословениях за послушание Богу и о проклятиях, а значит, наказаниях за непослушание. На самом деле, однако, всё оказывается не так просто. Если бы благословение и проклятие были всего лишь наградами и наказаниями, которые выдаются свыше, всё было бы примерно так, как это представляется религиозному сознанию. Однако на деле благословение и проклятие связаны, соответственно, с дарованием Богом человеку или целому народу силы и с её отнятием.
Стало быть, речь тут во всяком случае идёт о динамике отношений человека с Богом или об её отсутствии. В данном случае, правда, речь идёт не об отдельном человеке, а о целом народе, но сути дела это не меняет. Если так, то речь надо вести уже не о наградах или наказаниях, которые выдаются на основании соответствия поведения человека или народа тем или иным критериям, пусть даже религиозным или нравственным, а о следствии тех отношений, которые связывают народ с Богом.
Благословение и благоденствие как следствие оного — не награда, а состояние, соответствующее отношениям, связывающим народ с Богом. Равным образом и проклятие с последующими бедствиями — не наказание, а следствие отсутствия нормальных с Ним отношений. Божья сила ведь неотделима от Божьей любви, а любовь предполагает именно динамику отношений, а не игру по устоявшимся правилам. Отсюда и картина, которую рисует автор Книги Второзакония — картина мира, пребывающего в Божьей любви или остающегося без неё.