Мысли вслух на Числ 4:1-49
Описание того, как положено было перемещать Скинию во время пути по пустыне, заставляет задуматься. Многие библеисты — и не без оснований — считали, что речь тут идёт о ритуале, который во время пути с Синая в Трансиорданию, к границам земли обетованной, в реальной пустыне соблюсти было практически невозможно. В самом деле: то, что описано в Книге Чисел, больше напоминает торжественную процессию, которая уместна во время праздника, именно как ритуал, а не как рабочая ситуация во время похода.
Однако всё это не меняет общего замысла Книги Чисел и её описаний, а замысел связан с той общей картиной народа, которому уже довольно скоро предстояло начать завоевание земли, обещанной ещё Аврааму. Тут не столько картина, сколько икона, притом икона восточная, православная, вся пронизанная своеобразным символизмом, где бессмысленно искать живописной достоверности полотен исторического жанра.
Конечно, история тут присутствует, но лишь как отправная точка, да к тому же ещё как точка, принадлежащая больше реальности духовной, чем исторической в том смысле, в каком говорят об истории современные историки. Тут и пропорции, и перспектива соответствующие — никого же не удивляет сегодня, к примеру, обратная перспектива православной иконы. Ясно, что читать такой текст тоже надо с учётом его специфики — и вряд ли в таком случае имеет смысл пытаться реконструировать движение народа по пустыне с учётом описанного в Книге Чисел ритуала, больше напоминающего религиозную процессию, чем переход кочевников от одной стоянки до другой.
Тут речь о другом, о Боге, Который пребывает среди Своего народа, «среди» самым буквальным образом, посередине, в центре того военного лагеря, который описан в книге. Лагерь же становится не просто военным лагерем ополченцев — это теперь лагерь Божьего воинства, земного, конечно, но уже немного и не совсем земного: ведь они всё время находятся перед Богом, и с Ним во главе идут в бой, и с Ним побеждают. Так и совершается завоевание земли — людьми, ведомыми Богом.