Мысли вслух на Рим 14:14
В яхвизме, как и в иудаизме, понятия чистоты и нечистоты были ключевыми в религиозной жизни. На первый взгляд может показаться, что это сугубо ритуальные ограничения, частично заимствованные из языческого мира. Но это всё же не совсем так. Понятия чистоты и нечистоты были связаны с теми представлениями о жизни и человеке, которые были свойственны ещё допленному яхвизму и которые затем стали обычными и для иудаизма тоже. Библия описывает человека как двуединое, духовно-природное существо.
Бог «вдувает» человеку «в ноздри» (так в еврейском тексте) то дыхание жизни, которое и делает его человеком. А сама человеческая жизнь — это поток, который включает в себя и духовную, и природную составляющую. Божье дыхание жизни соприкасается в нём с природой, проникая в неё и меняя её качество. Этот поток жизни и называется тем еврейским словом, которое на русский язык переводят обычно как «душа».
Естественно, что интенсивность и качество этого жизненного потока могут быть разными. В мире и в человеческой жизни есть нечто такое, что засоряет его русло и замедляет течение — это и называется на библейском языке нечистотой или скверной. В первую очередь, конечно, оскверняют человека последствия совершённого греха. Но в дохристианские времена были в мире и другие вещи, которые могли осквернить человека, привести к обмелению и истощению потока его жизни.
Всё, что имеет отношение к смерти, распаду, энтропии — всё такое уменьшало меру полноты жизни человека и снижало её качество. А в таком состоянии и встреча с Богом оказывалась для человека проблематичной, а то и вовсе невозможной: ведь чтобы встретиться с Ним, пережить реальность Его присутствия на том месте, которое Он Сам выбрал, нужно уже обладать неким минимумом полноты и интенсивности собственного существования.
В шеоле, в царстве мёртвых, Бога не славят потому, что Его присутствие там не обнаруживает себя: ведь то существование, которое ведут там умершие — это существование по минимуму, когда поток жизни почти уже совершенно иссяк. До прихода Христа всё это приходилось учитывать. Но со Христом в мир вошло и Царство со всей своей полнотой жизни, прежде невиданной и неизвестной.
Теперь каждому, кто живёт этой жизнью, можно уже не опасаться того, что какие-то процессы в непреображённом мире помешают ему жить всей полнотой жизни Царства. Теперь помешать человеку может лишь его собственный грех. И, конечно, страх нечистоты: ведь страх часто сам создаёт свой собственный предмет. Кто по-прежнему боится нечистоты падшего мира, тот непременно столкнётся с её на себя воздействием. Остальным же, выбравшим Христа и Царство, можно на этот счёт не беспокоиться: ведь дыхание Царства сильнее любых разрушительных сил мира сего.