Мысли вслух на Лев 14:33-56
Очищать от проказы предписано не только человека, но и дом, и вещи, ему принадлежащие. На первый взгляд тут одна лишь гигиена, но при ближайшем рассмотрении всё оказывается не так просто. Эти очищения — часть целого свода норм и правил ритуальной чистоты.
Они могут показаться данью религиозным схемам, однако речь идёт всё-таки не только о религиозных формальностях. Речь скорее надо вести о чистоте как о возможности соприкосновения со святыней. В конечном счёте — с тем Божьим присутствием, которое открывалось в Скинии, а позже в Храме. Оно требовало от человека готовности — готовности жить полной жизнью в первую очередь. Между тем всё, так или иначе связанное со смертью, лишало человека этой полноты.
В дохристианские времена ведь смерть была уходом в мир теней, в шеол, где жизни не было. Там была не жизнь, а существование, которое можно было назвать жизнью лишь очень условно. Богу там места не было. Мы сегодня живём в другую эпоху, в эпоху наступающего Царства, которое, по слову Спасителя, «приблизилось». Завершение земного пути сегодня для человека, конечно, всё равно предполагает встречу со смертью, но она больше не всевластна, теперь смерть над человеком имеет власти ровно столько, сколько позволяет ей иметь над собой сам человек.
Завершение земного пути сегодня для человека вполне может стать продолжением жизни, притом не в меньшей, а в большей полноте по сравнению с тем, какую он имел на земле. В дохристианские же времена в мире царствовала именно смерть, и завершение земного пути означало попадание в мир непрерывного, никогда не доходящего до конца умирания. Таким же было и всё, связанное с проказой: тут было именно умирание при жизни, которое могло длиться порой десятилетиями.
Всё, связанное со смертью и умиранием, препятствовало освящению, мешало той полноте жизни, которая предполагалась богообщением. Вот потому-то так тщательно расписаны в Книге Левита нормы и правила ритуальной чистоты: для людей дохристианской эпохи это был вопрос жизни и смерти, вопрос богообщения или его отсутствия. Неудивительно, что осквернения боялись, как огня. Бывало, конечно, что оно становилось неизбежным, но даже тогда от него старались очиститься сразу же, как только неизбежность исчезала: ведь иначе богообщение становилось невозможным, а значит, и жизнь для верующего яхвиста теряла смысл.