Мысли вслух на Рим 6:3
Говоря о духовной жизни христиан, Павел говорит: все мы, омывшиеся («крестившиеся») в Иисуса Христа, омылись Его смертью. Что же он имеет в виду? Если бы христианство было просто новой религией, понять слова апостола было бы несложно: ведь в истории многих движений, и в том числе движений религиозных, бывало так, что смерть основателя давала движению, ради которого он отдал жизнь, мощный толчок, за которым следовал взрывной рост. Но ведь христианство — не новая религия, а новая жизнь, жизнь в том Царстве, которое Спаситель принёс в мир. И, входя в Церковь, мы омываемся не только водой, но и дыханием этого Царства, дыханием той любви Божией, без которого ни о какой новой жизни говорить не приходится.
Как же связана крестная смерть Спасителя с омовением, вводящим нас в новую жизнь? Самый простой ответ: Иисус принял смерть добровольно ради того, чтобы Царство вошло в мир до конца и в полноте. Откажись Он от Своей миссии, не доведи её до конца (а такое принципиально было возможно, ведь Иисус во время Своего земного служения был так же свободен, как любой из нас, и свободен ещё в бесконечно большей мере: ведь грех не имеет над Ним власти), — и Царства в нашем мире не было бы, оно бы так к нам и не приблизилось. Его земной путь, пройденный Им до конца, до креста — это и есть та дверь, которая открывает нам Царство.
Но есть и другое: наша собственная жизнь в Царстве. Жизнь, которую мы, если мы действительно христиане, разделяем с Ним и с Его (а через Него и нашим) небесным Отцом. И жизнь эта, так же, как и жизнь Самого Христа, должна целиком принадлежать Царству. А ведь тогда нам неизбежно придётся стать чужими для сил того зла, в котором, по слову Евангелия, лежит мир. В пределе жизнь Царства и есть смерть того зла, в котором лежит мир. А для мира это означает смерть того, кто живёт жизнью Царства. Смерть потому, что мир, лежащий во зле, следует на поводу у зла, в котором лежит. И стремится убить, уничтожить носителей Царства. Так же, как стремился он уничтожить Мессию, принесшего Царство в мир.