Мысли вслух на Ис 60:1-22
Сегодняшнее чтение вновь возвращает нас к образу мессианского Иерусалима. И снова перед нами та двуплановость, которая вообще характерна для этого образа, каким он появляется в проповедях Исайи Вавилонского. С одной стороны, Иерусалим — вполне реальный, земной город, город процветающий и торжествующий (ст. 4 – 17). Конечно, здесь перед нами и конкретная история тоже: ведь Иерусалим после указа Кира действительно был восстановлен вернувшимися в Иудею репатриантами и стал впоследствии богатым и процветающим городом. Но богатства и власти, подобных описанным в сегодняшнем отрывке, земной, исторический Иерусалим не знал никогда. И тогда становится ясно, что речь идёт не только об Иерусалиме как чисто исторической реальности. Ещё яснее это становится при упоминании пророком реалий, которых ни в каком земном городе, совершенно очевидно, быть не может. Таким упоминанием можно считать слова Исайи о том, что в новом Иерусалиме на смену солнечному приходит иной, духовный свет, источником которого становится Сам Бог (ст. 19 – 20). Эти слова пророка перекликаются со словами Исайи Иерусалимского, который, говоря о мессианских временах, также упоминает сияющую славу — присутствие Божие, превращающее ночь в день (Ис. 4 : 3 – 5). Мессианское царство, очевидно, открывается пророку как преображённый действием духа Божия земной мир, живущий по иным, немыслимым для нынешнего падшего мира, законам. Но не менее интересно и другое: этот новый Иерусалим противопоставлен всему остальному миру, как свет тьме (ст. 1 – 3). Такое противопоставление оказывается уже не просто противопоставлением праведных нечестивым или народа Божия языческому миру. Здесь речь идёт о событиях вселенского, космического масштаба. Пророку, как видно, открылось, что мир противостоит Царству, и что с приходом Мессии, знаменующим начало этого Царства, противостояние с миром не окончится само собой, а напротив, лишь усилится. Конечно, о длительном этапе вхождения Царства в мир Исайя ничего не говорит, время таких откровений ещё не наступило. Но одно он видел ясно: Царство — это реальность, входящая в мир и его преображающая. Вопреки сопротивлению тех сил, которые этого преображения не хотят.
