Мысли вслух на Флм 1:17-25
Продолжая разговор об Анисиме, Павел вспоминает какие-то долги, о которых мы ничего не знаем потому, что больше нигде в новозаветных книгах о них ничего не сказано. И прибавляет: считай долг Анисима моим тебе долгом. Тут апостол продолжает ту мысль, которую он высказал в первой части послания — мысль о том, что во Христе рабов и хозяев уже нет, что между христианами отношения могут и должны быть совершенно другими. Павел не случайно говорит о себе как о должнике Филимона, который берёт на себя долг Анисима.
Вероятно, долг появился вследствие каких-то расходов, связанных с Павловым апостольским служением. Но дело не только в этом. Дело в том, что Павлово дело — не Павлово, а общецерковное. И Анисим, поучаствовавший в общецерковном деле по мере своих сил, должен Филимону не больше и не меньше, чем был бы должен ему сам Павел, если бы Филимон решился предъявить апостолу какие-то претензии.
Понятно, что Филимон едва ли решился бы на такое — не только из-за авторитета Павла, но и потому, что прекрасно осознавал значимость Павлова служения. А вот с Анисимом всё было, по-видимому, не совсем так. Анисим — не Павел, к тому же он раб Филимона, и, хотя Филимон после обращения действительно стал относиться к Анисиму не так, как прежде, старые привычки искоренить было не так просто.
В самом деле: отношения между людьми, особенно отношения повседневные, зачастую остаются мало осознанными и в значительной степени продолжают определяться теми поведенческими автоматизмами, которые были им присущи в прежней жизни даже тогда, когда, казалось бы, с этой прежней жизнью человек расстался. Сила поведенческой инерции велика, и её невозможно преодолеть, если не осознать такую инерцию как духовную проблему, требующую самого серьёзного к себе отношения.
Именно эта инерция и заставила Филимона потребовать от Анисима того, чего он никогда бы не потребовал, например, от Павла. А Павел прерывает её, подставляя себя на место Анисима. И не только из солидарности со своим помощником, но и ради самого Филимона — ведь без преодоления поведенческой инерции и связанных с ней автоматизмов его духовная жизнь никогда не станет полноценной.