Мысли вслух на 1 Кор 14:13-25
Продолжая разговор о пророчестве и о глоссолалии, Павел указывает на важность истолкования того откровения, которое получает «говорящий языками» (ст. 13 – 15). Он прекрасно понимает разницу между спонтанным экстазом, который может пройти для переживающего его без всяких духовных последствий, и откровением как таковым, которое непременно затрагивает духовное «я» («ум») человека. Экстаз иногда действительно оказывается следствием непосредственного воздействия дыхания Божия на природу человека, но собственное духовное «я» человека, которое и делает его самим собой, вполне может остаться при этом незатронутым. И тогда такой человек не сможет ни понять смысла откровения, ни передать его другим (ст. 16 – 17).
Между тем, для христианина, если только он считает себя и действительно является взрослым, духовно зрелым членом Церкви, на первом плане должна быть именно задача собственного духовного развития и духовного развития своей церковной общины, а не радость по поводу своих экстатических переживаний, подобная той радости, которой дети радуются понравившейся им игрушке (ст. 17 – 20).
Конечно, иногда, особенно для людей неверующих, глоссолалия, как и всякое другое явное действие духа Божия, может стать своеобразным свидетельством реальности духовного мира, о котором большинство людей, как правило, не задумывается. Но для самих христиан глоссолалия свидетельством не является, ведь она ничего не прибавляет к духовному опыту ни тех, кто её переживает, ни тех, кто наблюдает её со стороны (ст. 21 – 22). Иное дело пророчество в его традиционной форме: здесь духовная польза налицо, ведь откровение в этом случае принимает форму, в которой оно может быть воспринято и усвоено.
снова на первый план для апостола выходят не переживания отдельных людей сами по себе, хотя бы они и были связаны с их духовной жизнью, а мера участия переживающих в жизни Церкви, а значит, и в жизни Царства, связанная с их переживаниями. В самом деле, любые, даже самые интенсивные духовные переживания сами по себе приходят и уходят. Остаётся лишь Царство и та мера реального участия в его жизни, которая определяет судьбу человека в вечности.