Мысли вслух на 1 Кор 12:27
Определение Церкви, как тела Христова, стало сегодня почти хрестоматийным. Однако понимается это обычно скорее аллегорически, предполагается, что апостол вёл речь о некоем «духовном» единстве, под которым имеют в виду обычно единство «веры» (подразумевая под ней вероучение), единомыслие, единодушие и прочие вещи подобного рода, не выходящие за рамки нашего, пока ещё не преображённого до конца, мира. А что имел в виду апостол? Чтобы понять это, необходимо вспомнить, что в евангельскую эпоху общепринятым в иудейской среде было представление о еврейском народе, как о едином духовном целом. И эта цельность определялась не только национальным или религиозным самосознанием, а тем фактом, что еврейский народ, как народ Божий, освящён тем присутствием Божиим, которое пребывает в Иерусалимском Храме. И освящается этим присутствием именно весь народ, а не только та его часть, которая оказалась в Иерусалиме во время очередного праздника. Так понималось тогда в иудаизме то, что мы называем обычно духовным единством. Оно существовало, как объективная данность, к нему был причастен каждый, кто принадлежал к народу, а актуализировалась эта освящённость через священные собрания, к которым относились не только храмовые жертвенные трапезы, но и общинные собрания, как синагогальные, так и домашние, во время которых совершалось хлебопреломление (примерами таких домашних собраний может быть, к примеру, шаббат или пасхальный седер). Павел же, который на Церковь смотрит, как на избранный Богом мессианский остаток, переносит на неё традиционные и, несомненно, хорошо ему известные представления о народе Божием, как о едином духовном целом. Но связывает он это духовное единство уже не с Храмом, а с личностью Самого Спасителя, Который освящает тех, кто принадлежит к Его Царству так же, как освящает Храм тех, кто принадлежит к еврейскому народу. Тело Христово для него, как видно, новое духовное тело нового народа Божия. Народа того нового Завета, о котором говорили пророки.