Мысли вслух на 1 Кор 6:12-20
Павел достаточно полно обрисовывает, как мы сказали бы сегодня, аскетическую составляющую христианской жизни . Впрочем, сегодня для многих аскеза ассоциируется с «умерщвлением плоти», с борьбой против собственного тела, а иногда и против собственной природы вообще. Апостол же понимает аскезу в её изначальном смысле, как выстраивание своей духовной жизни и жизни вообще вокруг того духовного стержня, который в его времена назывался внутренней Торой. А одной из проблем всякой аскетической практики во все времена была проблема неуправляемых человеческих интенций.
Что такое интенция? Это воля, источником которой является духовное «я» человека, в Библии называемое сердцем, соединившаяся с тем объектом, на который она направлена. Ни один поступок, ни одно решение, ни один даже просто брошенный на что-то взгляд не существует без того волевого акта, который его сопровождает. Не только решить что-то или что-нибудь выбрать, но даже просто увидеть или услышать что-то (или кого-то) без особого каждый раз волевого усилия невозможно. Но нередко оказывается, что смотрящий или слышащий, например, отождествляет себя с тем, что видит или слышит.
Так же, как человек, переживающий то или иное духовное или психическое состояние, может себя с ним отождествить, как это нередко бывает в случае аффектов. И тогда уже не воля человека направляет его, а то, с чем человек себя отождествляет. Человек сам отдаёт свою волю, а значит, и себя в плен тому, что является всего лишь частью его собственной природы, и теряет себя настоящего, то своё подлинное «я», которое и есть источник всякой воли и всей жизни.
Павел прекрасно понимает: дело не в том, что можно или чего нельзя христианину видеть, слышать, есть или пить, а в том, оказывается ли он духовным пленником увиденного, услышанного, съеденного, выпитого. Отождествляет ли себя со всем этим или остаётся внутренне свободным, будучи в любой момент в силах прекратить делать то, что может ему помешать на духовном пути. Особенно же опасным духовно оказывается разврат, нарушение седьмой заповеди. И дело тут не в какой-то особой недоброкачественности сексуальной жизни как таковой, а в том, что для человека, в отличие от животного, «чистый секс» невозможен.
Для человека он может быть лишь частью тех отношений, которые соединяют его с сексуальным партнёром во всей полноте и глубине, так, что даже с проституткой, которая по определению не дольше чем на ночь, человек становится единым целым, и это единство сохраняется навсегда, на всю вечность. Тут или полнота отношений и брак в полноте жизни, или полнота взаимного разрушения и смерть. Оттого и уделяет апостол столько внимания этой теме: тут не морализаторство, а разговор о Царстве, о спасении, о жизни и смерти.