Мысли вслух на Лк 20:27-38
Воскресение мёртвых всегда вызывало огромное количество вопросов, и многие из них были связаны с тем пониманием реальности, которое свойственно ограниченному взгляду падшего человека, живущего в падшем мире. Главной проблемой тут становится проблема человеческого воображения и привычка к экстраполяции процессов и моделей падшего мира туда, где процессы протекают иначе, а модели не годятся по определению.
Бывает, например, что необходимость освоения иных планет богословски «обосновывается» как раз неизбежностью всеобщего воскресения: ведь, утверждают сторонники этой довольно оригинальной теории, если воскреснут все когда-то жившие на Земле поколения, им просто не хватит места на планете, и для расселения поэтому им непременно придётся прибегнуть к колонизации других планет, а значит, подготовка ко всеобщему воскресению предполагает и межпланетные путешествия, и колонизацию планет, пригодных для жизни. Пока же, на нынешнем этапе своего технического развития, как утверждают сторонники такого взгляда, человечество ко всеобщему воскресению ещё не готово.
Эта весьма своеобразная теория может показаться забавной, но приводимые её сторонниками аргументы по сути не очень отличаются от тех, которые предлагают Иисусу саддукеи, не верившие в воскресение. Там ведь рисуется картина, сводящаяся к той же псевдопроблеме, что и «проблема» «перенаселения» воскресшими людьми Земли: рисующие её саддукеи исходят из того, что воскресение предполагает возвращение человека к той жизни падшего мира, которую он ведёт сейчас. Воскресение тут мыслится не как движение вперёд, а как движение назад.
Иисус же сравнивает воскресших людей с ангелами — не в том смысле, что, воскресая, люди превращаются в ангелов (следуя такой логике, надо было бы предположить, что, умирая, они превращаются в бесов), а в том, что духовное и природное состояние воскресшего человека отличается от духовного и природного состояния человека падшего не меньше, чем отличается состояние и жизнь того же падшего человека от состояния и жизни ангела. Спаситель не говорит подробно об этой новой жизни — вероятно, потому, что нам, как падшим людям, в большинстве своём Его описания всё равно ничего бы не объяснили, но Он совершенно однозначно отвергает саму возможность перенесения логики и моделей падшего мира на Царство — т.е. отвергает именно то, к чему мы так склонны в наших разговорах и размышлениях о Царстве.