Мысли вслух на Суд 14:1-20
Образ Самсона кажется легендарным или, по крайней мере, полулегендарным. Прежде всего, конечно, бросается в глаза его необыкновенная физическая сила, но также и известная непредсказуемость поступков, и та решительность, за которой может стоять сила наподобие той, которой обладал Самсон. Его легко себе представить сказочным богатырём народного эпоса, и многие исследователи Библии именно так его себе и представляли, находя параллели к образу Самсона в эпосе соседних, да и не только соседних, народов. Самсон действительно напоминает эпического героя или персонажа народных легенд, но ведь и за такими героями стоит историческая реальность, пусть порой и несколько искажённая.
Впрочем, если говорить о Самсоне, нельзя не заметить, что священнописатель не злоупотребляет эпическими преувеличениями, описывая своего героя как человека необыкновенной, но всё же не сказочной силы. Разорвать льва голыми руками — случай феноменальный, но всё же возможный, люди такой силы на земле встречаются, хотя и очень редко. Реакция же на обман любимой девушки выдаёт в Самсоне человека вполне первобытного, не слишком владеющего своими эмоциями, да и не считающего нужным их сдерживать.
При этом становится почти сразу же очевидно, что филистимлян Самсон не любит, он полюбил лишь одну филистимлянку, но никоим образом не её народ. Такое противоречие его, как видно, совершенно не волнует: он, похоже, даже не считает нужным его замечать. Как всё это согласуется с утверждением, что Самсон — человек Божий? На первый взгляд он меньше всего похож на такового, но так кажется лишь нам сегодняшним: ведь образ Божьего человека у нас ассоциируется с теми привычными религиозными клише, которые на самом деле обычно свидетельствуют не столько о Боге и Его планах, сколько о нашем восприятии того и другого.
В древности же, особенно в культурах, где ещё были живы архаичные представления доисторических эпох, Божьим человеком считался прежде всего человек силы. Яхвизм не был исключением: в конце концов, Аврааму, например, Яхве открылся именно как Бог силы, как Эль-Шадай, и потому не было ничего странного в том, что Божий человек обладает сверхъестественной силой. Эта сила живёт в нём, определяя его собственную, человеческую жизнь, её ход, её течение. Присутствие силы придаёт ей смысл, делая её Божьей, как и человека, ею живущего. В этом смысле Самсон был именно Божьим человеком в самом буквальном смысле слова: он был вместилищем Божьей силы, которой и жил.