Мысли вслух на Суд 2:1-23
Как видно, с народом произошло именно то, чего опасался Иисус Навин: поколение завоевателей земли ушло, а вместе с его уходом религиозный подъём сменился спадом. Ничего удивительного тут нет: религиозный энтузиазм не может длиться вечно, и он не может быть сколько-нибудь надёжным основанием духовной жизни, да и жизни вообще. Молодое поколение, знавшее о войне лишь по рассказам отцов, не видело в язычестве и в языческих богах чего-то несовместимого с яхвизмом.
Завоеватели земли даже представить себе не могли возможности поклонения каким-то богам, кроме Яхве, или появления алтарей этих богов на своей земле. Под подозрением были даже самые обычные памятники — ревнители правоверия задавались вопросом, не станут ли они объектом религиозного поклонения, не возникнет ли вокруг такого памятника новый, альтернативный религиозный центр. Молодёжь смотрела на дело проще, представители молодого поколения не были такими ригористами, как их отцы, но вместе с тем размывалось и само представление о яхвизме, о пределах возможного и допустимого.
Такому размыванию немало способствовал взгляд совсем ещё недавно приобщившихся к оседлой жизни, а значит, и к оседлой цивилизации людей, которые и на религию местных жителей нередко смотрели как на религию людей цивилизованных, а на яхвизм — как на веру полудиких кочевников (забывая, разумеется, при этом, что именно религия «диких кочевников» позволила им самим осесть на земле, где они жили, и приобщиться цивилизации, которой они так жаждали). Формально, конечно, от яхвизма никто не отказывался — он ведь был верой отцов, — но фактически начинали сплошь и рядом наряду с Яхве поклоняться местным богам, особенно баалам, покровительствовавшим конкретным территориям, и Великой богине, почитаемой в древности на Ближнем Востоке повсеместно, а в Палестине известной под именем Ашеры («Астарты» Синодального перевода).
Ашера начала восприниматься как «божественная супруга» Самого Яхве, а местные баалы — как Его дети или подданные. Это был уже не монотеизм, а что-то вроде Олимпийской религии с её пантеоном, но большинство евреев такой вариант вполне устраивал. Исключение составляли судьи — харизматические лидеры, связанные с пророческим движением, представители которого всегда оставались поборниками строгого монотеизма.
Однако о них вспоминали, когда ситуация становилась критической, обычно из-за военных конфликтов с соседями-язычниками, оставшимися в Палестине. Неудивительно, что Бог отказывается изгонять языческое население — если Его собственный народ не только ничего не имеет против, но даже сам стал по сути язычником, зачем ограждать его от того, к чему он тянется и чего жаждет? Так осуществились худшие ожидания Иисуса Навина, понимавшего всю хрупкость религиозных эмоций и связанных с ними религиозных подъёмов.