Мысли вслух на Плач 1:1-22
Книга Плача Иеремии была написана во времена Вавилонского плена. Автором её вряд ли мог быть Иеремия — он никогда не бывал в Вавилоне, окончив свои дни в еврейской колонии Египта. Но не исключено, что автором книги стал кто-то из последователей пророка, осмысливших события предпленных времён и начало пленной эпохи так, как видел их сам Иеремия. А Иеремия главное внимание уделял покаянию, а значит, раскаянию в совершённом грехе и новому обращению к Богу.
И он прекрасно понимал, что покаяние должно быть общенародным — не в смысле какого-то коллективного действа, а в смысле осознания каждым совершённых им грехов и обращения каждого, которое, если таких обращений будет достаточно много, может изменить и жизнь народа в целом. Но уже Иеремия понимал, что без национальной катастрофы никакого обращения не произойдёт.
Не потому, что катастрофы сами по себе духовно полезны и благотворны, а потому, что иногда только национальная катастрофа может заставить всерьёз задуматься о духовном смысле происходящего если не большую, то хотя бы заметную часть общества. И пророк, как видно, был прав: задумался о происходящем народ лишь после разгрома Иерусалима и Храма. А началом покаяния стало не что иное, как осознание самого факта греха, без которого никакое покаяние невозможно. И в первой главе книги такое осознание звучит совершенно ясно. Автор книги понимает, что катастрофа не случайна, что она — следствие коллективного греха и соответствующего духовного состояния народа-общины. Греха, который до плена вообще не воспринимался как грех, считаясь нормой.
Казалось бы, народ, которому дана Тора, должен бы уметь различать грех и праведность. Но тут, возможно, сработал тот автоматизм, который вообще присущ массовому сознанию и тем, кто подпадает его влиянию. Такой человек как бы раздваивается: то, что очевидно ему самому, когда дело касается его собственной жизни, перестаёт быть очевидным тогда, когда из жизни частной человек выходит в жизнь общественную.
В общественной жизни человек легко поддаётся гипнотическому воздействию толпы или коллектива, частью которого является, становясь в известном смысле двумя разными людьми дома и в обществе. И тогда нередко оказывается, что в жизни общественной человек начинает воспринимать как норму то, что в жизни частной, домашней ему показалось бы совершенно неприемлемым. Такая раздвоенность ведёт к торжеству в обществе того коллективного греха, который, если не обратить на него внимания вовремя, раньше или позже неминуемо приводит народ и страну к катастрофе — в той или иной форме.