Мысли вслух на Дан 4:1-34
Сегодняшнее чтение содержит описание одного из пророчеств Даниила. Пророчество это, как видно, представляет собой истолкование смысла сновидения, увиденного Навуходоносором (ст. 4 – 18). Такая, несколько необычная, форма пророчества была, как видно, связана с тем, что Бог хотел открыть нечто важное непосредственно тому, кого оно касалось; Навуходоносор же не был визионером, и воспринять открывшееся ему видение он был способен лишь во сне. Но одного восприятия недостаточно, необходимо ещё и понимание смысла увиденного, а тут уже мало одной мистической восприимчивости; для понимания смысла нужен именно пророческий дар, дар прямого и сознательного восприятия откровения от Того, Кто посылает видения. Потому-то Навуходоносору и понадобился пророк, который объяснил бы ему смысл увиденного. А смысл этот, как видно, оказался настолько страшным, что Даниил не сразу решился сказать царю всё (ст. 19 – 26). Но сказать всё же пришлось, и тогда Даниил, как свойственно пророкам, обратил внимание царя на то, что могло бы отвести от него нависшую над ним угрозу (ст. 27).
Как видно, и здесь Даниил остаётся именно пророком, не превращаясь в языческого провидца или предсказателя: он знает, что в жизни человека ничто жёстко не предопределено, что от выбора каждого зависит его будущее, и если выбор сделан правильно, это может предотвратить даже бедствие, кажущееся неотвратимым. Но Навуходоносор, как видно, оказался не в состоянии сделать вывод из сказанного Даниилом, и тогда ему пришлось пережить всё то, о чём Бог предупредил его через Своего служителя (ст. 28 – 36). По-видимому, внешне это выглядело, как тяжёлое психическое расстройство, длившееся семь лет («семь времён» в еврейском и арамейском словоупотреблении означает «семь лет»). В вавилонских летописях сохранились смутные намёки на болезнь Навуходоносора. Но автор Книги Даниила, несомненно, имел в виду и современные ему события: намёк на гордыню правителей, приводящую их к безумию, был вполне прозрачен в контексте притязаний Антиоха Эпифана не только на царское, но и на божественное достоинство. Навуходоносор, сделавший правильные выводы из своей болезни (ст. 37), должен был, по замыслу автора книги, стать примером для правителей его эпохи.