Мысли вслух на 2 Кор 6:11-18
Продолжая разговор о Царстве и о жизни Царства, Павел снова напоминает коринфским братьям, что духовная жизнь требует определённости выбора и однозначности духовной и нравственной оценки как праведных, так и греховных поступков человека (ст. 14 – 18). Эти слова, несомненно, перекликаются со словами Самого Спасителя о невозможности служить двум господам, которые, в свою очередь, стали итогом традиционного для яхвизма и для иудаизма учения о двух путях: пути греха и пути праведности. Но Павел не ограничивается одним лишь напоминанием о вещах, которые коринфским христианам должны были быть известны не хуже, чем ему самому. Для него, как видно, главной проблемой становится проблема не нравственная собственно, а духовная. Впрочем, Павел и здесь следует традиции: ведь и с точки зрения Торы самое страшное в грехе не то, что он безнравственен, а то, что он отделяет грешника от Бога, возводя между ними стену, которую без раскаяния и повторного обращения разрушить невозможно. Апостол же, как видно, переносит акцент с отношений между человеком и Богом на отношения между обитателями Царства, которые, впрочем, едва ли можно рассматривать в отрыве от их отношений с Богом.
Он говорит своим коринфским братьям о том, что из-за совершаемых ими грехов ему становится тесно в их сердцах, при том, что его собственное сердце и сердца его спутников расширены так, что в них нет тесноты (ст. 11 – 12). Но, прибавляет апостол, «как на сынов, на вас распространится соответствующее воздаяние» (ст. 13), так что те, чьи сердца тесны, не смогут ощутить широты сердца, какую они могли бы найти у Павла в ином случае. Даже став жителем Царства, человек, подверженный действию того зла, в котором пребывает до возвращения Спасителя наш, ещё не преображённый мир, вмещает в своё сердце лишь ту меру жизни Царства, которая определяется его решимостью этому злу противостоять. И тогда нерешительность человека на духовном пути, попытка служить двум господам не только лишает полноты жизни Царства его самого, но и лишает других возможности полноценного общения с таким нерешительным христианином. Потому и Павлу тесно в сердце некоторых из его коринфских братьев. И он прямо говорит им об этом, быть может, желая напомнить о времени, когда их духовному единству ничто не мешало. О времени, когда они, вероятно, вбирали дыхание Царства полной грудью, как и подобает христианам.